Истории

#Янебоюсьсказать

10 0 778

21.10.2016АвторКристина Мруг

Сказать, конечно, есть что. Грязное лапание, унижение, пошлые шуточки – у всех школьниц начала 80-х и 90-х, история становления либидо примерно одинаковая. Всех пытались зажать в углу, кого-то настигали дяденьки в подворотнях, к кому-то как мы уже знаем из #Янебосюсьсказать массово приставали родные - дяди, старшие двоюродные братья, отчимы и даже отцы. Никто из нас не жил в розовом саду принцессы, не катался на радуге и не пил росу из хрустальных лотосов. Все ходили по одинаковым улицам и переулкам, учились в школе, ездили в летом лагерь, или просто жили под одной крышей с педофилами и извращенцами. Не пострадавших, не ставших свидетелем, не знавших об этой запретной теме – нет. Ни женщин, ни мужчин. В школе нашей было такое явление – курощупание. Директриса собирала линейку и прямо так открыто объявляла – Внимание! Все курощупы будут наказаны! Как они будут наказаны, кто их будет выявлять и сдавать учителям объявлено не было. Слово было, явление было, наказания не было.

Не верю я всем этим фейсбучным закатываниям глаз, заламываниям рук: "Ах, кому это надо?! Как?! Никогда такого не было?! И вот опять?! Какая мерзость, зачем она это вывалила?!"

#Янебоюсьсказать - это только первый голос, который прорвался, открыто заговорил о душном, липком, потном, страшном, тяжелом – о сексуальных домогательствах и насилии над детьми и подростками. В продолжение этой, со всех сторон болезненной темы – напомню о юности девушек в конце 90-х. Флешмоб тоже недавно такой радостный и ностальгический в фейсбуке проходил - Мои90-е.

Для девчонок от 15 до 25 середина лихих 90-х лет под Сташевского, Кая Метова из магнитофонов и, зажевывающего слова, Бориса Ельцина из телевизора, прошли в войне за неприкосновенность, девственность и даже жизнь. В средней полосе отвязные дворовые группировки между перестрелками и налетами на сигаретный ларек и лоток с овощами на рынке, поначалу развлекались традиционно: после стрелок - в сауну. Но группировок становилось все больше, легкодоступных девочек все меньше, и юных красавиц-птичек начали отлавливать в силки прямо на улице. Реальные истории, про то, как очередную студентку из педагогического или медицинского заталкивают в черный джип «Чероки» среди бела дня, передавались сарафанным радио практически ежедневно.

Мы учились в Училище культуры, на хореографическом отделении. За нами охотились самые отпетые - главари и крыша ночных клубов. Как мухоморы, в каждом переулке появлялись бары и кафе со стриптизом. Насмотревшись Шоугерлз, деревенские простушки, приезжая в стольную Кострому, были готовы плясать на столах, как умеют. Балетных и выворотных па с них и не требовали – раздеться под музыку, поглаживая себя и прокручивая бедрами восьмерку, и достаточно. Но сделав шаг к шесту, девчонки тут же становились официальной добычей хозяев заведения и его гостей. Никто повсеместную вынужденную проституцию никак не регламентировал. Тела эксплуатировали на полную катушку, обманывали, зазывая танцевать в гоу-гоу, обещая охранников и неприкосновенность. Однако, через пару недель подкладывали сначала под главного, а потом передавали по цепочке.

Наших – профессиональных танцовщиц, кто был против - не трогали: не хочешь танцевать - не надо, но танцы с деревенскими ставь. Одна старшекурсница связалась с главарем и владельцем самого популярного и дорого ночного клуба и, наверно, это обстоятельство всех нас, будущих учителей народной и классической хореографии, отчасти, спасло. Жила она с нами в общежитии, и была нашей "крышей". Иногда просила нас по очереди приходить в клуб, помогать деревянным новоявленным стриптизершам с техникой. Охранники глупо ухмылялись, но руки не распускали. Светку - женщину главаря - боялись. Девчонки, эти неуклюжие танцовщицы, потихоньку спивались, были частенько битые, но все мы делали вид, что ровным счетом ничего вокруг не происходит.

Саша - 18 лет, студентка 2 курса с бухучета и аудита из Кологрива. Мама снабжала только картошкой и банками, хотелось новой одежды и дискотек. Заур – ингуш из педа, угостил сигаретами, позвал в клуб. Устроил официанткой, предложили танцевать во вторую смену. Танцует и обслуживает гостей. Ставим с ней "Профессионалку" под Эннио Морриконе.

Ира - 21, уже битая, прокуренная и злая. Приехала в Кострому торговать шапками на рынке. Шапки бандиты забрали, и ее тоже. Оказалась в стрипбаре, во вторую смену - в сауне. Учиться пластике не хочет. Материт всех, пока не получает от охранника оплеуху. Рычит в углу.

Алена. 22 года. Красивая и грустная. Костромичка, мама с папой педагоги, младшая сестра больная. Из затащенных, юных нетронутных дев с улицы - в машину, изнасилованных и сломленных. Втянулась, качает бедрами, зарабатывает на всю семью.

Как рыдали мы от страха и ужаса от того, что все происходит на наших глазах. А пикнуть нельзя: только пикнешь, это как инфекция, как чума – тут же заразят и подсадят. Светка-крыша нас, птичек, берегла, постоянно натаскивала: на дискотеки только компанией из 10 человек, после 9-ти на улицу ни ногой. На окрик не оборачиваться, медленно проезжающую машину не замечать. Идти прямо, с отсутствующим взглядом. Одна близкая подружка однажды спасла себя и нас, когда две машины нам дорогу перекрыли. Сунула два пальца в рот и давай блевать и кричать, что беременная она, скорую вызывайте. Машины заскрипели тормозами, дали пятака и ретировались.

Закончилось все как-то неожиданно, где-то в 99-м. Мы уже 3-4 курс. Вдруг Чероки, бандиты, ОПГ в одночасье исчезли - с улиц и из нашей жизни. Сняли вывески "Сауна" и "Стрипбар" с центральных улиц. Бандиты превратились в респектабельных бизнесменов. А девки наши тронутые и нетронутые повалили за них замуж. И тем, кто вышел, остальные стали жгуче завидовать.

Объединила бы я, не глядя, эти два таких разных и таких одинаковых флешмоба Янебосьсказать и Мои90-е.

Конечно, помним мы только хорошее и веселое, но какое счастье жить в ощущении собственной безопасности, надевать короткую юбку и лететь по городу с развевающимися волосами днем, гулять по самым отдаленным, но все равно хорошо освещенным переулкам ночью.

Живу на курорте 10 лет. Сочи, по моему глубокому убеждению, самый безопасный город для девочек, девушек и женщин. И я не боюсь об этом сказать!