Истории

Кажется, с Варшавой всё более-менее понятно. Страна совсем недавно была «нашей», живут там опять же свои славяне. Наверно, только поколение наших родителей должны были считать её истинной заграницей. Но, выйдя из поезда, мы сразу же поняли, что были в плену стереотипов.

Серая капсула останавливается бесшумно. От корпуса отделяются двери, и из них выходят мужчины и женщины в идеально отглаженной серой форме, чёрных туфлях и белых перчатках. Без суеты рассматривают билеты и загранпаспорта.

В Варшаву полетим на этом «Стриже». За границу РЖД отправляет поезда посолиднее, чтобы не ударить в грязь лицом перед иностранцами. Это сюда, в Минск, мы тряслись в видавшем виды вагоне — на внутренних перевозках монополист может и сэкономить. Хорошо ещё, что моя нелюбовь к самолётам компенсируется обожанием поездов, иначе пришлось бы совсем туго.

По обитому светлым войлоком коридору ищем своё купе. На двери каждого — картинки городов, в которых останавливается этот экспресс: Москва, Смоленск, Минск, Варшава, Франкфурт (на Одере) и Берлин.

- Если Вам что-то понадобится — нажмите на эту кнопку. Мы едем в другом вагоне, - наставляет проводница. - Кипяток в кулере. Чай в ресторане. До Бреста принимают карты, потом только рубли и евро.

здесь и далее — фото автора

На нижней полке возлегает необъятных размеров женщина с пучком плохо прокрашенных рыжих волос. Она молча следит за тем, как мы обустраиваемся в крошечном купе. Испанцы, создававшие этот поезд, явно не рассчитывали на русских пассажиров. Для сумок и чемоданов есть только небольшая полка над дверью, который явно недостаточно. Багаж попутчицы просто стоит на полу.

Сидеть на нижней полке можно только подняв верхнюю, иначе просто не помещаешься. У окна — миниатюрный столик. Правда, под столешницей — маленькая раковина и кран. Очень простое и удобное решение.

«Стриж» быстро набирает скорость, и, едва отъехав от Минска, уже летит на 200 километрах в час.

- А я вот назад возвращаюсь, - не сильно интересуясь, слушаем ли мы её, начинает попутчица. - Замуж вышла в 90-х, так и уехала в Берлин. Разв в год в Москву езжу. Хоть на людей посмотреть. Знаете, в Москве всё честно. В Берлине что? Тех, кто создавал красоту — дано нет.

- Кого нет? - не до конца поняв спутницу, втягиваемся в разговор.

- Ну тех, древних, которые всё это придумали! Сейчас там Бог весть кто живёт!

- Вы про мигрантов?

- Да какие мигранты! Те, кто до римлян был, которые всё построили — их же выгнали, а потом подделали все летописи, все книги, вписали свои имена и гордятся, мол, немцы всё сделали. Немцы! Куда там! И правду эту ото всех скрывают! А на чём прокололись, знаете? Шишки! Смотришь, на заборчиках, на домах старых шишки такие аккуратные сделаны. Так вот это очень древний знак. Его заменить не догадались.

Мы переглядываемся, не зная, как реагировать на подобные разговоры. К Бресту подъезжаем под рассказы о том, что азиаты — клонированные роботы без души и сердца. А вы думаете, почему все на одно лицо?

Белорусы быстро проверяют паспорта. Таможенник, явно не желая утруждать себя, просит открыть только огромный чемодан попутчицы. Тот и правда слишком большой, чтобы просто пройти мимо него.

«Стриж» без долгого переобувания, моментально перепрыгивает с широкой советской колеи на узкую европейскую, и в вагоне появляются «Стражи границы» - именно так написано на форме. Они просят приложить к специальному агрегату большие пальцы, чтобы считать отпечатки, зашедшие следом таможенники просят открыть всего одну сумку. Угадайте, какую.

После колдовства с непослушными молниями чемодана у попутчицы не остаётся сил на разговоры, и на пару часов, что поезд будет ехать до польской столицы, выключаем в купе свет.

На Восточном вокзале Варшавы нет навесов. Ливень успевает промочить до нитки, едва мы выходим из вагона. Хозяйка квартиры, обещавшая встретить, поджидает в машине-.

- Вы из России? - спрашиваю из-за неожиданно прекрасного русского.

- С Украины, - довольно резким тоном обрывает она.

Мы едем по мокрой и светящейся Варшаве. От вокзала до апартаментов минут пять. Марина оставляет нам свой сломанный зонт и провожает в квартиру. Однокомнатная с высоким потолком, просторной кухней и меленькой ванной, где ютятся крошечная раковина, унитазиз и душевая кабинка. Хозяйка соглашается принять оплату в евро и даёт сдачу злотыми - новая валюта кажется цветными фантиками.

В уставленной икеевской мебелью кухне - стиральная машина с запасом порошка и капсул, вазы, полные пакетиков с чаем и кофе. В гостиной-спальне раскладной диван, телевизор, шкаф и небольшой столик. В ванной нет держателя для душа, а вода из лейки устремляется в какие угодно стороны, кроме той, куда смотрит ситечко. Судя по комментариям на "Букинге", постояльцы уже не первый год просят хозяйку исправить ситуацию, но квартира в историческом центре Варшавы приносит стабильный доход и без заботы о таких мелких огрехах.

Говоря по правде, исторический центр Варшавы не такой уж и исторический. Захватчики и освободители не оставили от него камня на камне. Поляки даже думали перенести столицу, но внушительные финансовые вливания (угадайте, откуда) позволили восстановить всё так, как было до 1 сентября 39-го года. Замки и площади, количество этажей и расположение окон, цвет фасадов и покрытие крыш - поляки изучали фотографии и картины, слушали бабушек и дедушек и терпеливо строили.

Обойти центр Варшавы можно минут за 30: пройти по центральной улице с памятником Копернику, пересечь небольшую дворцовую площадь, узкими проулками пробраться на площадь рыночную, стеснённую узкими, разноцветными пряничными домиками, выйти к старой, ещё российской крепости, оказаться в Новом городе с десятками кафешек и спуститься к берегу Вислы, чтобы снова вернуться на рыночную площадь с памятником русалке, держащей в руках щит и меч.

Эта русалка - главный символ Варшавы. По преданию, её выловил местный купец, а его сын разрезал сети. Благодарная пленница поклялась защищать город. Создателей легенд, похоже, не насторожило, что гроза вероятных врагов Варшавы попалась в сети обычного торговца.

У этого города есть ещё один каменный защитник. Невысокий паренёк в большой каске и с автоматом — маленький повстанец. Поляки чтут память об антифашистском восстании 44-го года. Оно закончилось безрезультатно, но в истории Второй Мировой появилась страничка, которой поляки могут гордиться.

Рядом с повстанцем — невысокая стела с надписью "Катынь". На английском и польском языках рассказана история офицеров, расстрелянных в советском плену. Дословно, "уничтоженных империей зла". Понятно, что монумент появился в 90-е, когда Восточная Европа упивалась своей свободой, но ограничься поляки формулировкой "преступно расстреляны", и памятник смотрелся бы по-настоящему трагично.

Почтить их память в 2010-ом летел президент Польши с целым кабинетом министров. Их самолет рухнул на подлёте к Смоленску. Рядом с Катынской стелой бумага с напоминанием об этой трагедии.

Как ни крути, а история Польши - это война с Россией, будь то захват Москвы или присоединение шляхов к империи. Об этом ненавязчиво напоминают на экскурсии по восстановленному королевскому дворцу. Его построил Август Понятовский, кстати, фаворит Екатерины, которого она и сделала королём Польши. Такие вот исторические перипетии...

На третий день прогулок начинаешь здороваться с хозяевами сувенирных лавок, предлагающих одинаковые магниты, кружки и футболки. Среди тиражируемых символов польской столицы один стоит особняком — высотка, напоминающая очертания МГУ. Подарок Сталина победившему в войне польскому народу.

На 30-ом этаже смотровая площадка, на которую ходят скоростные лифты. Кнопку вызова просят не нажимать, а ждать, когда подъедет очередной экспресс. В просторной кабине на высоком стуле восседает серьёзная женщина в строгом чёрном пиджаке и серых брюках, которая попеременно жмёт то первую, то тридцатую кнопку. Она каждую смену возит туристов посмотреть на Варшаву с высоты, а сама видит лишь сменяющуюся от сезона к сезону одежду и металлическую облицовку кабины.

Где-то неподалёку аэропорт. Самолёты своими белыми линиями перечёркивают небоскребы самых разных форм. Тёмным пятном вдалеке смотрятся крыши старого города. Каменные стены площадки исписаны датами приезда и именами очередных туристов. Высокие проёмы зарешечены, чтобы излишне любопытные раньше времени не оказались у входа в высотку.

Из небольших кафе, занимающих тротуары, звучат разные языки: европейцы едут к соседям за дешевым отдыхом на уровне, азиаты штурмуют новые территории. Их бесчисленные толпы стройными рядами несутся за экскурсоводом, фотографируя любую сторону, в которую поворачивается голова гида. Где-то в Пекине явно есть максимально детализированная, трёхмерная карта всего мира, собранная из миллиардов фотографий, хранящихся на телефонах китайцев.

Небольшие кафе с утра приглашают подкрепиться овсянкой и яйцами всмятку, обещая приличные скидки по студенческим. Сетевые кофейни привлекают всемирно известными брендами. Туристы стремятся туда, где можно попробовать настоящую польскую кухню.

Журек приносят в хлебе. В супе различимы крупа, яйца, какое-то мясо. Помидрову предлагают в обычных тарелках. В сваренной томатной мякоти плавают домашние макароны. На польском столе особе место занимают пироги. Так здесь называют вареники, которые готовят с невообразимым количеством начинок. Целый разворот меню, исписанный мелким шрифтом, занимают вареники: с мясом и картофелем, с зеленью и лесными грибами, с клубникой и вишней и многим, многим другим. Сверху их обязательно нужно посыпать шкварками, иначе это и не пироги вовсе.

На ужин под кружку польского пива, которое не хуже хвалёного чешского, приносят пару домашних сосисок на подушке из квашеной, а потом тушеной капусты, сваренный, а затем обжаренный картофель с соусом из шампиньонов и, конечно же, пироги. В блюдах нет пряности или остроты, отчего они получаются нежными, но однотонными.

Дождь загоняет в метро. Ближе к вечеру нужно уезжать на автобусе, который отправляется от одной из южных станций, по-польски - дворцов. В слове нет никакой претенциозности, да и вряд ли их "дворцы", облицованные кафелем, сравнятся с обычными станциями московской подземки с позолоченными люстрами и разноцветной мозаикой.

Единый билет на весь городской транспорт можно купить в автоматах, принимающих карты. Берем самые дешевые: пересесть, скажем, с метро на трамвай можно в течение 20 минут после активации билета.

Польша - не Австрия. Здесь на входе в метро стоят турникеты, правда, рядом открыта дверь, табличка над которой говорит о том, что дальше можно проходить только с билетами. Предъявлять их некому. Ничем не примечательный поезд увозит нас на южную окраину.

Вокруг небольшого рынка разбросан мусор, арабы торгуют кебабом, серые здания расписаны граффити. Довольно долго бредём до маленькой пекарни. Люди волнами заполняют её зал - у местных она популярна. Большие канапки - бутерброды с разными начинками - отлично утоляют голод. К автовокзалу возвращаемся на трамвае.

- Давай для интереса билетами воспользуемся. Жалко – пропадут же.

- Не пропадут. Мы через неделю снова будем в Варшаве.