Истории

Секрет академика Лапина

17 2 1471

17.08.2017АвторТатьяна Мартыш

96-й день своего рождения академик Лапин по обыкновению провел на рабочем месте. Утром легкий завтрак, как рекомендовал старый друг Левка, он же знаменитый врач-кардиохирург Лео Бокерия, тщательно продуманный внешний вид, тут время не властно - еще со школьных лет был пижоном, и на служебной машине (в последние годы он все реже садится за руль сам) - в институт медицинской приматологии, тот самый, который создавал в пятидесятых, сделал самым авторитетным в своей области на мировом уровне в шестидесятые-восьмидесятые, а потом в девяностые спасал от войны, вывозил всех и все, что мог и заново возводил стены института в адлерском селе Гумария.

Покинув несколько лет назад директорское кресло, «обезьяний босс», как когда-то его прозвали сотрудники института, остался научным руководителем института, продолжая активно заниматься исследовательской работой.

Первое испытание на пути к своему кабинету — узкая деревянная лестница, каждое утро двадцать ступеней вверх — и это на протезе, памятке о военной юности. На фронте Борис Лапин был с первых дней. А как же! Будучи подростком после неудачного побега в Испанию «помогать республиканцам» тайком от родителей пошел в школу пилотов.

На фронте был летчиком, десантником (183 прыжка с различных летательных аппаратов!), разведчиком, некоторое время даже командиром противотанковой батареи ...Воевал на Втором Украинском, Степном, под Сталинградом, на Курской дуге... Прохоровка, да-да, та самая, что известна в истории Великой Отечественной войны танковым сражением, стала последней точкой в его военной биографии. До медсанбата его, раненного, потерявшего сознание, дотащил комиссар, а там ампутация ноги и теплушки санитарных поездов, госпитали, костыли… В двадцать два года надо было начинать жизнь заново, с чистого листа.

В его кабинете на столе всегда есть стопка чистых листов (компьютер освоил давно, но все равно больше доверяет бумажному листу и хорошей авторучке). И каждый день он несколько часов посвящает научным трудам. Такой график без изменений у Лапина, пожалуй, со студенческих лет. Во Второй медицинский его взяли вроде бы как авансом, фронтовик, инвалид (на курсе было всего два парня и оба без ноги, на костылях) ... Но к поблажкам не привык. С первого и до последнего курса за учебу получал Сталинскую стипендию. Было это не столько престижем, сколько подспорьем, женился-то ведь на первом же курсе на школьной своей подруге Фире, вскоре и дочь родилась, а семью содержать должен мужчина, тут без скидок. Учился, подрабатывал прозектором, занимался исследованиями сердечно-сосудистых патологий, стал аспирантом и любимым учеником выдающегося патолога, академика Давыдовского. А на столе его жизни уже лежал новый чистый лист. Медико-биологическая станция в Сухуми, где молодой ученый мог на практике проверять свои теоретические выкладки …

Именно здесь, на горе Трапеция, в корпусах созданного им на базе биостанции института экспериментально патологии и терапии Борис Аркадьевич Лапин не только проверял свои идеи опытным путем, но и собрал потрясающий коллектив единомышленников, этой команде под силу были самые сложные задачи. Одними из первых в мире они занялись изучением вирусной основы онкологии. На базе института проходили первые лабораторные опыты по исследованию полиомиелита. Здесь же успешно изучали патологии лучевой болезни. И тут они были первопроходцами. А после разгрома генетиков в Советском Союзе Лапин, не думая о последствиях для себя, создал первую генетическую лабораторию в своем институте. В сухумском питомнике росли и готовились к космическим полетам самые продвинутые и одаренные макаки резусы... Его тогда уже признавали основателем нового направления в науке – медицинской приматологии, настойчиво приглашали поработать в Европу и Америку, прочесть лекции, посотрудничать в серьезных исследованиях, переводили его научные труды.

Многие академии наук (в том числе и старейшая европейская – Леопольдина) почитали за честь включить академика Лапина в свои члены. А в США по образу и подобию сухумского института открыли восемь (!) научно-исследовательских центров, вписав имя академика Лапина в список ста самых известных людей двадцатого века. Он же всех гостеприимно приглашал в родные пенаты, проводя крупнейшие международные симпозиумы ведущих приматологов мира у себя в Сухуми, мотался по всему миру в экспедициях, карта его рабочих поездок охватывает все материки, (не был только в Австралии, но говорит, что это еще впереди), возвращался с новыми идеями, контрактами, питомцами и … новыми друзьями. Борис Аркадьевич обладает потрясающим умением дружить, как-то в самолете оказался рядом с Юрием Никулиным, разговорились и потом неоднократно встречались на гостеприимном черноморском берегу.

Заезжал частенько в гости к «обезьяньему боссу» Евгений Евтушенко, последний раз — несколько лет назад, когда продавал свою дачу в Абхазии. Многократно бывали в гостях у Лапина космонавт Виталий Севастьянов и грузинский политик Эдуард Шеварнадзе (кстати, именно к нему за помощью обратился Борис Аркадьевич в трудные дни грузино-абхазского конфликта), а уж в мировом научном сообществе всех друзей, побывавших у Бориса Аркадьевича в Сухуми и не перечесть.

Ах, Сухуми, громкоголосый, неторопливый южный город, где отсутствовали в те времена многие условности больших мегаполисов, а ученый человек вызывал искреннее почтение. В этом городе его, пожалуй, знали все. Раскланивались при встрече на улице, угощали кофе на знаменитой сухумской «брехаловке», а летчики местного аэропорта во время его частых перелетов в командировки, в обход всех правил, (по-братски, тс-ссс!) давали ему, как старому военному пилоту, повести самолет «Но только до зоны начала посадки, дорогой!». Так, между командировками и налетал более 900 летных часов!

Сколько удалось сделать за сорок с небольшим лет до роковых девяностых! А сколько мог бы еще, не будь разорен институт, разграблены лаборатории, если бы не пришлось, спасаясь от военных действий спешно вывозить людей и животных за речку, в Россию...

Время летит быстро. Уж двадцать пять лет прошло, как обосновался Лапин с институтом в Адлере, стараясь сохранить и возродить дух и традиции своего сухумского института. По- прежнему у БА (как почтительно - кратко зовут его близкие) много дел и планов, и ни минуты свободного от работы времени. Как-то собрался было во Вьетнам «смотаться» в командировку, а зарубежный паспорт оказался просроченным. В паспортно-визовой службе вежливо спросили:

- Вам на какой срок паспорт делать: на пять или на десять лет?

Ответ ввел юных служительниц в легкий ступор:

- На десять. Не буду же я каждые пять лет ходить менять паспорт!

Недавно Борис Аркадьевич закончил статью по приматологии для научной энциклопедии США. Сейчас готовится к поездке в Дубну, где он будет проводить исследования со своими питомцами по воздействию космических лучей на живые организмы во время дальних полетов. Нужно торопиться: к тому времени когда люди будут готовы к полетам на Марс и дальше, они должны быть защищены от пагубного воздействия дальнего космоса. А еще срочно надо дописать доклад для конференции, посвященной 90-летию Сухумского института экспериментальной патологии и терапии, юбилей которого будет отмечаться в сентябре. Пора завершить научную работу Лелиты, его супруги и соратницы, которую потерял он три года назад...И надо думать о завтрашнем дне института, искать возможности для приглашения молодых талантливых ученых, для создания новых лабораторий и увеличения популяции обезьян, надо заключать новые контракты, добиваться финансирования строительства дома для сотрудников.

Поэтому рабочий день у него начинается в девять и не заканчивается с возвращением домой. Любимое занятие по вечерам — чтение и обсуждение новостей страны и мира за чашкой чая, а потом он опять подвигает к себе стопку чистых листов — писать. Недавно вышло в свет третье, дополненное и переработанное издание книги воспоминаний о тех, кто жил и работал рядом с ним, о ярких встречах и интересных и важных событиях «Перебирая старые фотографии».

...А в день своего рождения он изменил привычному графику. С самого утра работа не задалась и листы бумаги так и лежали чистыми. Звонили друзья и коллеги из Москвы и Сибири, Флориды и Берлина, Бостона и Милана.... По узкой деревянной лестнице поднимались гости. А он, наслаждаясь внеплановым отдыхом и общением, щегольски помахивал только что подаренной сигарой (курить-то бросил лет двадцать назад, а это так, для куража), угощал гостей грузинским красным вином, присланным в подарок старыми друзьями и наслаждался этим днем так, как это может только тот, кто познал в своей жизни радость великих побед и горечь больших утрат, кому дано оставить след, который станет ориентиром для тех, кто завтра будет «вгрызаться» в неизведанные тайны мироздания.

Но таким бывает лишь один день в году — 10 августа. А на утро следующего дня легкий завтрак с обязательным кусочком сыра, отглаженная рубашка, дорога и скрипучая деревянная лестница в небо, где он будет колдовать над новыми идеями и исследованиями, исписывая свежую стопку чистых листов, затем два часа в лаборатории, где теория проверяется практикой... И так день за днем.

У академика Лапина часто спрашивают про секрет долголетия, намекают, не изобрел ли он волшебную таблетку бессмертия, вспоминают известного литературного героя Михаила Булгакова...

А он всякий раз отвечает:

- Я просто работаю. Каждый день работаю. Вот и весь секрет... - И прячет в уголках губ едва заметную лукавую улыбку.