Истории

Про разводы

7 0 596

09.02.2017АвторКристина Мруг

Ни различие взглядов, ни разница в возрасте, ни что-либо другое не может быть причиной разрыва в любви. Ничего - кроме ее отсутствия.

Разводятся. Вокруг накатывает вторая волна разводов. То однокурсница, одна из первых занявшая место в семейной лодке по большой и взаимной любви, вдруг сообщает, что ее преданный Сашка - компьютерный гений нашего студенческого времени, который во время сдачи Светкой древнерусской литературы стоял на 30-ти градусном морозе на улице и пытался передать основные тезисы по теме «Москва-третий Рим» через смс на кирпичную Нокию, изменяет ей через 7 лет крепкого брака, да еще и записывает свои адюльтеры на видео. Крах, слезы, развод.

Или коллега, который так безоблачно и чисто любил свою Аришу, так добивался ее преданно не один год, так красиво ухаживал. Поженились, парень все успешнее в профессии, новые города, новые высоты. Ребенок. Развод. Не люблю, говорит, ее, а то светлое и сильное, что связывало, казалось, навеки, улетучилось безвозвратно. Ариша, как была тонкой натурой, хорошей женой - спокойной, слепо идущей за мужем, так и не поняла даже сначала, что произошло. Проснулась однажды, а супруга и след простыл. Он разлюбил ее и полюбил другую.

Сестра – ровесница, поддалась чарам партнера по бизнесу, пару лет тянулась связь, пока она не забеременела от этого любовника и ушла от мужа, с той же формулировкой про "не люблю" и "встретила своего человека".

И подобных историй, с полным разрывом, разделом имущества, детей, нецивилизованных проклятий из уст оставленной стороны, косыми взглядами родственников и неполным счастьем обретших новую любовь, кажется, вокруг через край. Отпускать или цепляться за видимость семейного благополучия для окружающих? Культивировать свой эгоизм, ложиться пластом на порог, но остановить любыми сигнальными флажками того, кто разлюбил, или открыть дверь, дать построить бывшей половинке новые отношения? Пережить, перескулить, выплакаться и тоже попытать счастья. Нет однозначного ответа, не зря постулат Льва Николаевича так точно отражает суть - каждая несчастная семья и в целом, и в деталях несчастлива по-своему. Но я все-таки на стороне отпустивших. Хотя и субъективно, пока сам не столкнешься - хорохоришься.

Лет в 13 всей сельской школой стали свидетелями запретной любви колхозного механизатора и учительницы математики. Серега – главный деревенский балагур, голубоглазый, с пышным чубом, красавец под 190 ростом, косая сажень. Такой истинный русский богатырь, с добрым сердцем и терпким костромским юморком. Дом с мезонином своими руками выстроил за два лета. Баню сложил, пасеку на 40 ульев завел. Яблоневый сад посадил. Трое детей, жена – продавец в сельпо. Женщина яркая, веселая, под стать Сереге. В деревне одно развлечение – сходить в единственный магазин, куда стекались все новости и обсудить соседей, похвастаться своим огородом, осудить Верку-модистку, к которой мужики по ночам гуртом ходят.

Галка, Серегина жена, сплетницей не слыла, все, что в магазине бабы собирали, слушала, но за порог не выносила. Зато охотно в долг продукты записывала, и даже когда по талонам сахар, крупы и карамельки выдавали, досыпала селянам хоть на 100 граммов, но погуще. С местными алкоголиками была строгой и непримиримой теткой, а водку отпускала только по серым картонным карточкам. Пользовалась Галка всяческим уважением и в верхах, и в низах. А если праздник какой, Серега с Галкой в обнимку шли по селу, песни пели в унисон, все им улыбались, привечали. "Хорошая толковая семья" - неслось вслед, примером служила.

Анна Александровна – наша учительница математики с 5-го по 9-й класс, была замужем за таким же механизатором, в одной бригаде ее супруг с Серегой состоял. Браку ее законному уже лет 10 отстучало. Дом, почет и уважение, детей двое. В деревне, вообще, по-прежнему, учителя – самые уважаемые люди. На них равняются, к ним идут за советом, дурных слов про них не говорят. А если кто имя педагога вдруг начинает трепать, селяне дружно шикают. Правила такие не писанные - про учителей, что про покойников – либо хорошо, либо ничего. Красавицей Анну Александровну назвать было сложно. Нос картошкой, лицо рыхлое, в оспинах, волосы жидкие. Но улыбка добрая, открытая. Галка со своими белыми кудрями, алыми губами, ладной фигурой сто очков вперёд ее давала по всем деревенским и городским меркам.

Но сила любовного притяжения тысячелетиями доказывает, что ни красота, ни ее отсутствие, ни статус замужней женщины, ни возраст, ни положение не может быть преградой для всеобъемлющего чувства. Полюбил Серега Анну Александровну. Всем добрым сердцем, всей широкой крестьянской душой нараспашку.

Чувство жгло его изнутри. Он минуты не мог прожить без Анны Александровны, сгорал от ревности к ее мужу, ненавидел по-черному Галку, в которой видел причину своих несчастий, искал любой повод для скандалов в семье, запил. Стал ночами огородами ходить к учительнице, караулить ее у скотного двора, признаваться в своих чувствах в поленнице, сжимать ее ручищами в объятиях, и учительница пала под таким натиском первого красавца села, ответила взаимностью. Чтобы был повод видеться ежедневно, Серега устроился в школу на подработку кочегаром. Приходил рано утром и после уроков. Анна Александровна задерживалась в учительской для проверки тетрадей, а когда школа пустела, спускалась в кочегарку, где на топчане они с Серегой и крутили взрослую запретную любовь. Подростки - народ ушлый, мы быстро заметили перемены во внешнем облике математички, начали догадываться, когда кочегар зачастил во время уроков к нам в класс, вроде как спускать воздух из батарей, проверять систему. А однажды их целующихся в кочегарке увидел наш одноклассник. Собрали совет могучей кучки – небольшой компании старшеклассников, решили молчать. Серегу с Галкой все любили. А их дети-близнецы учились на пару классов младше. Рассудили, что не нашего ума дело, и договорились никому не рассказывать. Однако в деревне не укрыться. Поймали любовников на Троицу, когда вся деревня отмечала праздник села у реки. Серега тем ясным днем демонстративно спаивал соперника, а когда муж Анны Александровны откинулся под березу и захрапел, влюбленные убежали в лес, но не слишком скрывались, расположились прямо на просеке.

Дальше было суровое деревенское судилище, учительницу всячески порицали, бабы с пеной у рта, мужики косыми взглядами. Серегу, как водится, уговаривали по-хорошему - забыть порочную страсть и вернуться в семью. Галка вилась ужом, на каждом дворе и у себя в сельпо кричала про разлучницу-математичку. Народным гулом связь разорвали. Анна Александровна пару лет ходила с глазами в пол, но что бы Серега ни предпринимал, как пьяным под забором у ее дома не валялся, даже на разговор не выходила. Муж выбегал, дрался с ним насмерть, соседи разнимали, а Галка уводила охальника домой, шатающегося, упирающегося изо всех дурных сил. Учительницу через некоторое время в деревне простили. Народная молва вернула ей доброе имя. Больше из-за меркантильного интереса, негоже учить детей развратнице, а больше учить математике и физике было некому. Галку жалели, она каждую неделю светила свежим фингалом из-за прилавка, а дети регулярно вытаскивали пьяного папку из канавы и тащили домой. Серега перестал ходить на работу, сутками сидел в бане, куда переехал жить, гнал самогон и пил, не закусывая. Иногда шел к школе и орал во всю глотку, чтобы Анка простила его и вышла повидаться хоть на минуточку. Бывшие Серегины заслуги на такой жалкой ниве стали забываться. Приличная, первая семья на деревне, в один миг превратилась в посмешище и постоянно застревала в зубах, как семечки, у местных кумушек.

Два года две семьи страдали. Страдала Анна Александровна от любви, которая пришла к ней через 10 лет брака и от позора, который накрыл ее из-за того, что поддалась чувствам. Страдал ее муж-механизатор – нет ничего хуже в деревне, если жена попадется гулящая. Кодекс деревенской чести чудовищно категоричен – мужикам ходить на сторону втихую простительно, бабам нет. Страдала несчастная Галка, она по-прежнему цеплялась за надежду не только сохранить семью, но и вернуть ей честную славу с голосистыми песнями в обнимку. Страдали ее дети – невольные свидетели и участники сельской семейной драмы. Натурально умирал от любви Серега. 
Через два года Серега снял свое охотничье ружье со стены в предбаннике, написал записку и застрелился средь бела дня. Записка следующего содержания: «В моей смерти прошу никого не винить, прошу у всех вас прощения. Люблю, любил и буду любить только Анну»…