Истории

История эта произошла со мной много лет назад таким же теплым и прозрачным октябрем. Много раз собиралась сесть и написать ее, но руки все никак не доходили. Речь пойдет о людях. Удивительных, непостижимых, неподражаемых, но все-таки – реально существующих, поэтому имена изменены, а образы носят собирательный характер.

Случилось мне как-то поехать в Абхазию не на отдых, а по делам. Не стану утомлять читателя скучными подробностями, напишу кратко - надо было сделать бумажки. Прийти в одну контору, взять список бумажек, быстренько собрать все по списку и сдать в другую контору. Кто из нас не занимался этой чудесной деятельностью?

На все про все - несколько теплых октябрьских дней. Поскольку Сухум я знаю плохо, то позвонила знакомым, которые родом оттуда и попросила рассказать, куда мне с моими заботами идти. Они сказали, что идти надо только в одном направлении - к их родственнице, тете Эке. Потому что, во-первых, человек она просто замечательный, во-вторых - знает Сухум как свои пять пальцев.

Тетя Эка оказалась энергичной женщиной внушительных габаритов. Есть такой тип женщин, они могут аккумулировать тепло. Не знаю, как это у них получается, но в их присутствии становится хорошо в любом помещении и в любую погоду.

Мы побродили по осенним улицам, выпили кофе на набережной, я рассказала все, что знаю о ее уехавших в Россию родственниках, потом спросила, куда надо идти за бумажками.

- Не, не, не! - замахала руками Эка, - Одну я тебя не пущу. Вы, русские, с нашими чиновниками не умеете общаться, сдерут с тебя три шкуры. Завтра с утра приходи ко мне, и пойдем вместе.

Договорились встретиться в 9 утра. В 9 часов 20 минут я нервно теребила звонок ее двери, ругая себя за вечную привычку опаздывать. За дверью послышались мягкие шаги, она распахнулась и передо мной предстала Эка в просторной ночной рубашке и наброшенном на плечи выцветшем пушистом халате.

- Ой, я тебя как раз жду, - обрадовалась она, - давай по чашке кофе и сразу пойдем.

Современная классификация кофе совершенно незаслуженно забывает об одной его разновидности. Есть такой вид этого напитка - кофе, сваренный женщинами, которые родились и выросли на Кавказе. Мне кажется, самый крутой столичный бариста не сравнится с кавказскими женщинами в умении его готовить. Не знаю, каким образом им удается в нужных пропорциях смешать все ингредиенты, так что вкус и аромат получаются просто непередаваемыми. И крепость всегда правильная и сахар в нужном количестве. К этому прибавляются еще плавные движения и сосредоточенность на процессе, будто от его результата зависит судьба Вселенной. Ставится такой кофе на стол со специальным грациозным поклоном и под конец сдабривается особой субстанцией, идущей из сердечной чакры.

Пили кофе, опять болтали, я вскользь разглядывала квартиру. Обстановка была очень бедненькой, мебель еще советского производства тщательно отполирована, на полках - красивые тарелки и чашки.

За разговорами подоспела уже вторая чашка кофе. Отказываться бесполезно - я пробовала. Есть традиции кавказского гостеприимства - гость всегда из вежливости отказывается, а задача радушного хозяина настоять на том, чтобы гостю было хорошо. И не важно, хочется тому кофе или нет.

Я пью вторую чашку и кошусь на часы, на них почти одиннадцать, время кофепития затянулось, а за бумажками идти все равно надо.

- Сейчас допиваем и пойдем, - ловит Эка мой озабоченный взгляд.

Через несколько минут в дверь звонят, на кухню заходит сын Экиной соседки. Он только вернулся из деревни, навещал свою старенькую бабушку, которая когда-то жила здесь и о которой все помнят.

- Ой, ай! - заламывает руки Эка. - Мико, ты был у тети Хатуны? Как она? Где она?

Хозяйка заваливает гостя вопросами и, конечно же, по традициям гостеприимства ему варится чашка кофе. Стрелки на часах бегут, аромат на кухне стоит сногсшибательный. Мы беседуем о бабушке Хатуне, о том, как живется в России и в Абхазии, о дружбе народов и о национальной кухне. В кавказских традициях я не сильна, но что-то мне подсказывает, что намекнуть о том, что мне пора - верх неуважения к Мико, поэтому я веду светскую беседу и кручу в руках ручку уже третьей чашки черного напитка.

- Мы ж за бумажками идти собирались! - вдруг спохватывается Эка. - Нашей гостье надо документы оформить.

- А так это туда? В ту контору? - переспрашивает Мико. - Не проблема, сходим. Сейчас еще по кофейку, и я с вами за компанию.

- Бегу, бегу, - вспархивает со стула Эка и ставит турку на плиту.

Не успевает напиток закипеть, как домой возвращается Экин брат Гия. Еще во время второй чашки я узнала о том, что он в молодости пару раз сидел "за драку", сейчас нигде не работает и перебивается временными заработками. Для меня все это звучит почти как приговор.

Вы меня простите, но мне кажется, мужик должен быть при деле. Не важно, кто он - фермер с большими мозолистыми ладонями, бизнесмен, заканчивающий рабочий день далеко за полночь, непризнанный современниками поэт или домохозяин. Но мужик без дела - это как кофе из дешевой банки: невкусный и востребованный только тогда, когда на другие варианты возможностей нет.

Но в этом доме все по-другому. Тут мужчина - это Мужчина. Неважно, кто он, чем занимается и о чем думает. Он пришел, и пространство неожиданно изменилось. Как-то подбоченился Мико, и тут же встал, уступив хозяину главное место за столом, по-другому стала двигаться Эка. И даже воздух стал каким-то другим, более тяжелым и плотным.

Гия поздоровался с гостями, сел за стол, смерил Эку с ног до головы укоризненным взглядом и процедил:

- Мы обедать сегодня будем?

- У меня уже почти все готово, - встрепенулась она и подлетела к холодильнику.

Через несколько минут перед нами стояли тарелки, на которых лежали мелко порубленные кусочки хрустящей поджаренной курочки, замаринованной в каких-то специях. В центре стола - тарелка с горой мамалыги и крохотные стопки. Грациозным движением Эка приоткрыла дверь кухонного шкафчика, достала оттуда прозрачную бутылку с бесцветной жидкостью, зачем-то до блеска натерла ее кухонным полотенцем и поставила на стол. Утренний кофе плавно переходил в обед.

- Хорошо вы живете в России, - поддержал светскую беседу Гия. - И страна у вас хорошая. Она Абхазии помогает, средства выделяет. Давайте за нее выпьем! За Россию!

Я подняла стопку за свою страну, уже даже не надеясь сегодня попасть туда, куда планировала. Потом мы еще обсудили Путина, мировую обстановку, экономические проблемы Абхазии. А потом залили все съеденное и выпитое свежесваренным кофе.

Мы бы еще так сидели, но внезапно у Гии зазвонил телефон, сосед позвал помочь с машиной.

- Ах, такой-сякой, зачем ты нас покидаешь, - сварливо запричитала раскрасневшаяся Эка.

Гия ушел. Возникла пятиминутная пауза, и тут Мико вдруг вскрикнул:

- Слушайте! А мы же хотели идти, ээ... куда? А! За документами же!

Я умоляюще посмотрела на Эку, в голове была только мысль о том, что седьмую чашку кофе я уже не переживу. Эка мотнула головой и сказала:

- Пойдемте! И прогуляемся заодно.

Я неспешно шла по улице, щедро залитой южным октябрьским солнцем, и думала о том, как же хорошо тут, в Абхазии. Мне нравятся эти заброшенные и величественные осколки советской архитектуры, украшенные знакомыми с детства каннами и пампасской травой. И какое это, наверное, счастье каждый раз начинать утро, совершенно не представляя, как сложится твой день. Вот бы так... всегда... и почему это я должна сейчас идти за какими-то бумажками?

- Слушай, а ты почему не замужем? Это же не хорошо, - вопрошала меня запыхавшаяся Эка. - Ты знаешь почему? А я знаю! У тебя, может, порча или сглаз. Да, да. Есть такое, ты не веришь, а зря! Слушай, знаешь что, тут есть одна гадалка Мария, она на кофе гадает так, что сама удивишься как она правду говорит!

- О, пошли к Марии, я тоже погадать хочу, - обрадовался Мико.

Я согласилась, но какая-то еще выжившая часть меня заставила внести корректировку:

- Только давайте сначала в контору зайдем, а потом уже к Марии.

Все дружно закивали, выжившая часть успокоилась и перестала портить прелестный день. Платаны роняют золотые листья на тротуар, на котором расставлены столики, мы проходим мимо, и тут из будочки, которая является внутренней частью уличного кафе, высовывается усатый мужчина и кричит:

- Эка, ты чего! Не видишь никого что ли? Садитесь, я кофе сварю, а мама погадает.

Я догадываюсь, что мама владельца кафе и есть та самая гадалка Мария. Круг замкнулся, говорить о чем-то бесполезно, спорить бессмысленно. Я сажусь за обшарпанный столик уличного кафе и с тоской гляжу на стоящую передо мной чашку кофе.

- Можно залпом выпить, - понимающе смотрит на меня Мико.

- Залпом нельзя! - доносится до меня скрипучий голос. К нам подсаживается худенькая морщинистая старушка Мария, - Надо пить и думать... про все...

В тот день до конторы мы все-таки добрались… Где-то ближе к вечеру. Дверь присутственного места была открыта и я даже успела просочиться в нее за несколько минут до закрытия заведения, чтобы сделать фото расписания приемных часов. Свершилось! Выжившая часть меня, привыкшая к ответственности, все-таки урвала для себя в этом празднике жизни хоть какой-то конструктив. Теперь я знаю, во сколько сюда можно прийти завтра.

- Ой, а завтра они принимают как раз с девяти! - вдруг материализовалась за моим плечом Эка. - Утром встречаемся и идем! А сейчас пошлите к морю!

Расставались уже затемно. Эка помахала мне пухленькой ручкой и спросила:

- Ну что, завтра в 9? Приходи ко мне и сразу пойдем!