Истории

Сочинский период в третьей части ранее не публиковавшихся воспоминаний редактора «Черноморки» Сергея Белова. Эксклюзивно для SOCHI123.

В СОЧИ

В 1983 году меня направили в Сочи – в редакцию "Черноморской здравницы". Сказали: "на укрепление". Первый секретарь крайкома Георгий Петрович Разумовский (потом он стал секретарем ЦК КПСС) долго листал мою трудовую книжку и наконец, произнес: "Многовато записей..." (меня двигали по лестнице каждые полгода). Я ответил, "как учили": "Партия говорила – комсомол отвечал – есть!" Г.П. улыбнулся: "Желаю Вам в Сочи задержаться".

... Я задержался у моря на 30 лет.

“СВОЙ” ЧЕЛОВЕК В ЦК

Сочи был не  город – курорт. Солнце, море, сервис (в сфере услуг тогда работала треть сочинцев). Особенностью приморских работников торговли и общепита было то, что практически у каждого был знакомец в высших сферах, так что найти управу на проштрафившегося бармена было практически невозможно.

Сразу же после моего перевода в Сочи редактор В.Горшков ушел в отпуск, и я остался “на хозяйстве”. И вот в один прекрасный день мы опубликовали фельетон о работе торговли. Фельетон не ахти какой – так, дежурный. Через запятую в нем упоминались несколько нерадивых работников торговли, в том числе заведующая овощным складом из Лазаревского некто Черкашина.

А через неделю в моем кабинете сидело пять спецкорров пяти центральных  газет и собкорр “Советской России” Володя Удачин из Краснодара. Вопрос у всех был один: как это мы умудрились обидеть человека. Речь шла о Черкашиной.

Передо мной лежала копия акта ОБХСС с выявленными недостатками на овощном складе, но глядя в суровые лица коллег, я понял, что все попытки оправдаться “акулы пера” не примут. И тогда мне в голову пришла любопытная мысль.

- Знаете что, – сказал я, – если вы приведете пример, когда вы впятером приезжали бы защищать работягу, подниму руки.

Коллеги озадаченно переглянулись.

Тем временем наши ребята выяснили, что у простой заведующей лазаревским складом был “выход” на... зам. заведующего сельхозотделом ЦК.

Но мы были краевой газетой, и связи у нас были круче – с редакторами центральных газет и секретарями ЦК.

Так что конфликт гасили на самом верху.

 

"И НА ДРУГИХ КУРОРТАХ КУБАНИ"

В "Черноморке" работали высококлассные профессионалы, знавшие курортное дело досконально. Причем настолько, что из редакции выезжать за материалом им даже не требовалось. Конечно, конкретной фактуры в их публикациях было маловато, зато мыслей – целый вагон. Особенно поражало отсутствие в подписи ссылки на географию. Хотя потом стало ясно почему – все материалы были из Центрального района.

Наконец наш тогдашний редактор Владимир Захарович Горшков, человек робкий и нескандальный, не выдержал – собрал журналистов и заявил:

– Значит так: пишите завещания – завтра едем в Лазаревскую.

Поехали двое.

Редакторат и секретариат рвали и метали.

Но тут Натан Непомнящий или Александр Арустаменко (отдел новостей) придумали гениальный ход – в конце каждой информации они стали писать: "... и на других курортах Кубани". Прошли первомайские демострации – "и на других курортах Кубани". Приехали летние отдыхающие – "и на других курортах Кубани"...

Пришлось сдаться.

 

ЭТОТ "НЕУМНЫЙ" АМОСОВ

Был в редакции внештатный фотокор Анатолий Худяков. Снимал он людей "постановочно", но секретариат мирился с этим, потому что Худяков жил в Лоо и "обеспечивал" какую ни есть географию. Штатный фотокорреспондент Иван Григорьевич Григоров в прошлом работал в Фотохронике ТАСС, и ему поручали самые ответственные сюжеты (благо в Сочи приезжало много важных гостей).

А тут позвонили из санатория: "К нам заехал Николай Михайлович Амосов. Вам интересно?".  Конечно. Медицинская тема была основной в курортной газете. А тут сам Амосов! И.Григоров был на какой-то съемке, и пришлось отправить в санаторий А.Худякова.

Через два часа вновь позвонили из санатория:

– Ну, дает ваш фотограф! Долго примерялся, а потом говорит Амосову: "Сделайте умное лицо!" Это – академику! Лауреату Ленинской премии! Светиле кардиологии!"

Да, не повезло Амосову с внешностью. Или с Худяковым.

 

РЫБАЛКА ДЛЯ ГОСТЯ

Илларион Алексеевич Максимов уже год был на пенсии. Но регулярно звонил в газету, интересовался, как дела. И в заключение всякий раз намекал: хорошо бы на рыбалку... Я отнекивался, ссылаясь на сильную занятость. Но и сам был не прочь посидеть на берегу с удочкой.

Наконец Макс позвонил решительно:

- Серега, приехал Николай Матвеевич Грибачев, знаешь такого? Поэт, редактор журнала “Советский Союз” и председатель Верховного Совета РСФСР. На рыбалку просится...

Грибачев, действительно, был самым важным лицом в республике. Должность эта хоть и была неосвобожденной, но все же первое лицо... Не случайно разместили его на пятой госдаче.

Делать нечего. Позвонил гендиректору фирмы “Краснодарский чай” Анатолию Алексеевичу Масленникову.

- Хорошо, – сказал тот привычно, – поезжайте на пруд в Уч-Дере, знаешь? Я туда позвоню.

Пруд в Уч-Дере называли “министерским”. Здесь очень любил ловить рыбу Евгений Михайлович Примаков, когда отдыхал в Сочи. Пруд был оборудован всем необходимым, включая телефон. Так что уровень был соблюден.

Я взял удочки, банку красной икры на закуску и две бутылки водки. Подумал, все равно мне пить придется за всех – Грибачеву тогда было 76, Максимову – 72, мне – вдвое меньше – 38.

Заехал к Максимову. Тот старательно мял городскую булку – для прикормки.

- Оля, – позвал он жену, – ты бутылку не забыла?

Ольга Александровна привычно втиснула между снастями “Столичную”.

У меня сдавило горло: три бутылки – уже перебор, пить-то все равно достанется в основном мне.

Заехали на госдачу. Грибачев, коренастый, живой и суетливый, нетерпеливо бегал по комнате.

- Маша, Маша, а где инструмент?

Жена послушно уложила бутылку – уже четвертую!

Но когда мы выехали за ворота госдачи, Грибачев решительно остановил “Волгу”:

Ашотик (Ашот Цадурьян около 40 лет возил в редакции только редактора и был знаком с высоким гостем), Ашотик, вот тебе четвертак, сходи купи еще три бутылки водки.

Я похолодел.

Клевало хорошо. Грибачев даже каким-то образом подцепил трехкилограммового толстолобика и кричал на весь пруд:

- Сережа, помогай!

Вместе мы, наконец, вытащили рыбину. Грибачев прикинул толстолобика на руке и удовлетворенно заметил:

- Ну, пора обмывать улов.

На столике уже стояли нехитрые закуски, фраже и рюмки. Тут Грибачев презрительно посмотрел на меня:

- Ты, что, на рыбалке никогда не был? Кто же здесь пьет из рюмок?

Обернувшись к смотрителю он сказал:

- У тебя стаканы есть?

Три стакана нашлось.

Пили они так: граненый стакан наполнялся жидкостью заподлицо, от максимовской булочки отщипывался кусочек, на который водружалась одна икринка. Опорожняли стаканы залпом.

 

СТИХИ ДЛЯ ОТВЕТСЕКА

Тогдашний ответственный секретарь газеты Анатолий Феодосиевич Галатенко коллекционировал истории о газетных кадрах.

Однажды к нему пришла женщина с парнишкой.

– Он стихи пишет. По-моему, неплохие, – и протянула Федосеичу (так звали в редакции ответсека) общую тетрадку.

Галатенко пообещал ей ознакомиться с творчеством парнишки. Но когда он открыл тетрадь – ахнул: стихи были про секс с обилием непечатных выражений.

А вскоре в кабинет втиснулся автор стихов и, смущаясь, сказал:

– Мама Вам не ту тетрадку принесла.

В новой тетрадке были, действительно, неплохие вирши. Федосеич вернул первую и долго беседовал с автором стихов.

Так в редакции появился известный затем на курорте фельетонист Коля Губин.

 

РОДСТВО ДУШ?

Говорят, Предсовмина СССР А.Н. Косыгин очень любил Сочи. Гулял по нему без охраны, с референтом (охрана следовала за Алексеем Николаевичем незаметно).

В то время "Черноморка" размещалась в здании бывшего "Гранд-отеля", который углом выходил на Курортный проспект. За него-то и зацепился однажды ногой Предсовмина. Чертыхнулся и говорит:

– Что за бардак!

– Бардак, Алесей Николаевич, бардак, – подтвердил помощник. – До революции здесь были номера.

– А сейчас что?

– Редакция краевой курортной газеты.

– Вы что, не могли для газеты что-либо приличное построить?

Короче, под контролем члена Политбюро за три месяца прошел конкурс проектов, и через девять месяцев "Черноморка" переехала в новое здание. У каждого оказался свой кабинет, была большая библиотека, знаменитый на всю страну конференц-зал, бильярдная. А на проекте появилась резолюция Косыгина: "Не повторять. В архив".

Так первая древнейшая профессия (проституция) помогла второй древнейшей (журналистике).

 

 

Здание "Черноморской Здравницы" на ул.Войкова, фото www.zorina.info

 

ПРОГРЕССИВНЫЙ РЕТРОГРАД

Редактор “ЧЗ” Владимир Захарович Горшков, был человеком несмелым, особенно с начальством. Мы в то время разрабатывали новую модель сочинской курортной газеты. Когда все было готово, я принес все образцы Горшкову.

Он, как увидел погоду и рекламу на первой полосе, аж руками замахал. Прогноз погоды тогда считался второстепенной информацией и шел «на затычку», в конце номера. А реклама представляла собой две колонки объявлений на четвертой полосе.

– Ты с ума сошел! Я с этим в крайком не поеду, – замахал руками редактор.

Я сказал, что как 1-й зам могу его подменить.

– В крае новый первый секретарь – Иван Кузьмич Полозков. Говорят, лютует. Езжай, если такой смелый, – сказал Горшков.

И я поехал в Краснодар, где новая метла наводила свои порядки.

Секретарь в приемной сообщила:

– Иван Кузьмич проводит совещание с завотделами. Сказал, чтоб вы тоже заходили.

Попасть в компанию суровых работников аппарата значило похоронить идею. Но делать было нечего.

– А, – сказал Полозков, – вот и сочинская «Черноморка». Показывай, что вы там напридумали – пусть заведующие посмотрят.

Заведующий отделом пропаганды Николай Петрович Калюжный сразу вцепился:

– Сергей, ты в какой-нибудь советской газете видел погоду и рекламу на первой полосе?

У меня задрожали колени, перехватило дыхание. Николай Петрович был умным и добрым человеком. Если уж он... Тогда – конец!

И вдруг Полозков, которому надо было утверждаться в крайкоме, спросил Калюжного:

–  Николай Петрович, а ты где отдыхаешь?

– Да у них, в Сочи.

– А тебя, когда ты на сочинском пляже лежишь, что интересует? Какая будет завтра температура воды! И кто выступает в Зимнем театре!

Заведующие так и обомлели. Полозков взял красный карандаш и надписал на бумагах: «Утверждаю».

До сих пор никто не верит, что самую прогрессивную модель курортной газеты утвердил самый одиозный человек 90-х годов прошлого века первый секретарь ЦК КПРФ И.К.Полозков.

фото sochi.cloud